Поликарпыч подошел к Даньке и, взяв его за руку, тихо, но очень строго сказал:

— Даня, сейчас не до баловства. Уйди с арены.

Данька замахал головой. Послышались жидкие хлопки. Зрители не знали, чего ждать от представления, но они не собирались уходить со второго отделения, так и не посмотрев дрессированных зверей и чудесные фокусы, про которые читали в афишах. Поликарпыч продолжал:

— К сожалению, это неуместная шутка. Мне очень жаль, но сегодня фокусов не будет.

— Сегодня будут фокусы! — громко отчеканил Данька.

Публика не знала, то ли свистеть, то ли аплодировать. Данькина мама, увидев сына на арене, схватилась за голову и поспешила на помощь к Поликарпычу, чтобы увести Даньку за кулисы.

В этот самый момент на сцене появилась чистокровная дворняга Бублик, верхом на нем сидел котенок Сосиска, а в зубах Бублик держал черный блестящий цилиндр фокусника.

От удивления Поликарпыч выпустил Данькину руку. Данька, не мешкая, подхватил у Бублика цилиндр и…

— Алле-оп!

Из цилиндра выпрыгнул Фокус-Покус. Кролик с удивлением уставился на Даньку.

— Выручай! — шепнул ему Данька в длинное ухо.

Фокус-Покус кивнул, отбил задними лапками чечетку и скрылся в Черном Ящике.

— Алле-оп! — Данька открыл дверцу ящика. Тот был пуст. Зрители захлопали в ладоши. Представление продолжалось. На арене единственный в мире дрессирокусник снова закрыл Черный Ящик, произнес магическое "Алле-оп!" и, открыв дверцу, выпустил двух кроликов в одинаковых суконных жилеточках, полосатых брючках и красных галстучках. Они были похожи друг на друга как две капли воды, только один из них держал в лапках банджо. Кролик с банджо заиграл веселую мелодию, другой заплясал, отбивая чечетку, а Данька громко запел под музыку.

Зрители начали прихлопывать в такт песни и подпевать. Данька закончил пение, кролики раскланялись, и стоило Даньке сказать "Алле-оп!", как они разбежались в разные стороны. Один из них скрылся в Черном Ящике, а другой запрыгнул в волшебный цилиндр.

— Алле-оп! — Данька достал из цилиндра букет цветов и отдал его Бублику, который важно прошелся с букетом на задних лапах вокруг арены и скрылся в Черном Ящике. Когда он вновь появился оттуда, букета у него уже не было, зато на спине у пса задом наперед восседала большая серая крыса.

Зрители смотрели представление, как завороженные.

Поликарпыч стоял возле занавеса, повторяя:

— Талант, несомненный талант!

Между тем Данька подозвал Грымзу, шепнул ей что-то, та заскочила в цилиндр и "Алле-оп!" исчезла. Дрессирокусник надел цилиндр, такой огромный, что он все время сползал ему на нос, зашел в Черный Ящик и… тоже исчез.

Зрители требовали продолжения представления. Никто и не думал расходиться. Все хлопали и кричали "Бис!", и Данька не обманул их ожиданий. Когда дверца Черного Ящика распахнулась снова, Данька стоял там, как ни в чем не бывало. Он снял с себя цилиндр и поставил его на середину арены в лучи прожекторов.

— Алле-оп!

Из цилиндра, который только что был пуст, выскочила Грымза. Она хлопнула в ладоши, и следом за ней из цилиндра гирляндой высыпала дюжина серых и пара белых мышат. Они держали друг дружку за хвостики и весело пищали.

Оркестр заиграл вальс, и мышата пустились в пляс. Они по очереди подходили к цилиндру, и каждый вытаскивал из него по цветному платочку, а потом они кружились в веселом хороводе, пока Сосиска не крикнул:

— Мяу!

Мышата, как по команде, исчезли в цилиндре.

Рыжий мальчишка в первом ряду прямо подпрыгивал от восторга.

— Во дает! Ну, артист! — кричал он, изо всех сил хлопая в ладоши. А его сосед важно объяснял всем, кто сидел рядом:

— Мы его знаем. Мы с ним еще до представления познакомились.

Данька раскланялся, но зрители не хотели отпускать его с арены. Все долго аплодировали стоя. Даньке подарили большущий букет цветов. Когда, наконец, аплодисменты стихли, Бублик вышел в свет прожекторов, встал на задние лапы и на чистом человеческом языке сказал:

— Привет!

Таких оваций цирк еще не слышал.

Ананас Аккордионович был явно озадачен. Он ожидал, что зрители будут свистеть, кричать, топать ногами и разнесут цирк в пух и прах. Однако, ничего подобного не произошло. Крадучись, фокусник зашел в шатер.

Что творилось на арене! Бублик делал сальто, Грымза крутила на хвосте пестрые кольца, Сосиска с Фокусом-Покусом по очереди то исчезали в цилиндре, то появлялись вновь, мышата водили вокруг них хоровод, помахивая цветными платочками. Все артисты цирка собрались за кулисами и, наблюдая за представлением, аплодировали вместе со зрителями.

Вне себя от злости Ананас Аккордионович выбежал на арену и закричал:

— Это мой номер! Он не имеет права выступать! Фокусник здесь я! Музыка играла так громко, что его никто не слышал, а может быть, просто не хотел слышать. Тогда Ананас Аккордионович подбежал к Поликарпычу:

— Что это за безобразие?.. — капризно начал он.

— Это не безобразие. Это представление. И вообще, вы собирались уйти из цирка? Так вот, с сегодняшнего дня у нас новый фокусник. — Поликарпыч достал из кармана заявление Ананаса Аккордионовича и подписал его одним росчерком.

Папа и мама Даньки, взявшись за руки, смотрели, как их сын выступает на арене. У мамы на глазах блестели слезы. Нет, она вовсе не расстроилась, что Данька стал артистом. Она плакала от счастья.

Когда Данька принес маме букетище цветов, она поцеловала его и сказала папе:

— Я всегда говорила, что у нас удивительно способный ребенок. Все хватает на лету. — Немного помолчав, мама добавила, — ничего, что он не станет врачом или инженером. Зато мы всегда будем вместе.

ЭПИЛОГ

1 сентября Данька пошел в школу. Он очень старался и приносил домой только хорошие отметки. А по вечерам, когда в цирке зажигались огни, он выходил на арену и…

— Алле-оп!

Начинались настоящие чудеса. Все Данькины друзья: Бублик, Грымза, Сосиска, Фокус-Покус стали признанными артистами, а Данька самым занятым человеком в цирке. Иногда у Даньки спрашивали, как он делает такие удивительные фокусы, но в ответ он только пожимал плечами.

— Очень просто. Я умею правильно сказать "Алле-оп!"

Конечно, Бублик мог бы рассказать кое-что о волшебном цилиндре и Черном Ящике, но вы ведь помните, что на людях он ленился говорить. Он рассказал эту историю только мне по старой дружбе, да и то по большому секрету. Так что вы уж меня не выдавайте.